Полицейский побагровел и махнул рукой.

— Дело закрыто. Я вас вообще в своем участке не помню, мисс. И своим скажу, чтобы вас стороной обходили. Хоть вы обдерись.

Тетушки возмущенно закурлыкали и замотали веерами.

Через несколько минут я была свободна и шла к карете на улице. Но теперь на меня налетели родные, и я, признаться, даже начала подумывать об обратном побеге в участок.

— Как можно, Фира? Юная девушка! В полиции! Да еще не пострадавшая! Стыдно сказать — била мужчин!

Вот этот пассаж меня особенно удивил. То есть лучше бы меня обидели?

— А что мне оставалось делать? — мрачно сказала я, усаживаясь в карете на сиденье и аккуратно укладывая подол. — Ханна заманила меня в сад и заплатила волкам, чтобы меня… унизили. Я же Бизо, я должна была защититься.

Только-только успокоившийся папенька чуть не выпрыгнул из уже двигающейся кареты.

— Стоп-стоп, — удерживая его за фалду, сказала я, — все хорошо. Почти все виновные пострадали. Кроме Ханны.

— Ах, Ханна! — нежным голоском произнесла тетя Гвен.

— Ханна, — пропела тетя Клара и переглянулась с сестрой. — Детка, не беспокойся, теперь пострадают все. Тети тебя научат, как давать отпор, не попадая при этом в полицию.

Они обняли меня с двух сторон и ласково погладили мои ладони в перчатках, плотно сжатые в кулаки.

И вдруг меня отпустило. По щекам полились слезы. Как же я испугалась…

Я никогда не плакала на людях. На публике я сражалась, работала, держала удар, показывала класс и зарабатывала деньги. Плакала я всегда одна, в подушку, никого не пугая. Сильная Фира.

Во время событий в парке, даже находясь в полиции, ни на секунду я не позволяла себе расслабиться, испугаться. Невозможно контролировать ситуацию, если не умеешь контролировать себя. И я держалась, все больше туго закручиваясь, как пружина, делаясь жестче и непреклоннее.

Но вот отпустило, и я не сдержалась.

— Ханна сказала, что ее не тронут, — жаловалась я, шмыгая носом.

— Да, детка, это ужасно, — переживали тетушки, подсовывая огромный белоснежный платок.

— А меня, сказала, тронут, но потом деньгами откупятся. — Я утерла нос.

— Безобразие, — сказала Клара.

— Это нельзя спустить, — заговорил батюшка.

— Сука, — неожиданно присоединилась Гвен.

Мы на нее посмотрели, и она засмущалась.

В итоге к дому подъехали, вдоволь наобнимавшись и наплакавшись. Я даже подумала, что в этом мире вполне можно жить.

Глава 12

Снимите маску, мистер. Можете вообще раздеться

— В этой комнате нет ни одного артефакта, зато стены экранированы, — сказал Грэг, провожая нас с Виктором в обычную на вид гостиную.

Светло-зеленые стены, тяжелые многоярусные шторы, картины по стенам с изображениями батальных битв. Одна, особенно огромная, висела прямо над длинным обеденным столом.

На столе стояли тарелки с легкими закусками, кувшины с напитками. Бизо оказывали доброжелательный прием, даже если не совсем привечали гостя. Приличия есть приличия.

— Комната для семейных закрытых совещаний? — Виктор с видом знатока изучал интерьер.

— Когда-то да, — согласился Грэг. — Потом, по словам мистера Бизо, все не раз перестраивали и ремонтировали, поэтому тайно совещаться не рекомендую. У всего могут отрасти уши.

Практикант хмыкнул и подмигнул мне. Вот хитрый жук, за внешней простотой чего только не скрыто. Недаром батюшка принимает его в доме как родного.

Торваль недовольно повел бровью.

— Мисс Бизо, мы же договаривались — говорим наедине.

— Грэг сейчас уйдет, и в этой комнате никого, кроме нас, больше не будет, — сказала я. — Тихая речь тоже не будет услышана. А вот если я закричу…

Помощник мистера Бизо и мой друг, рыжий, совершенно не опасный на вид молодой человек, посмотрел Торвалю прямо в глаза.

— Я и мистер Бизо были против, но Фира дико упрямая. Говорит — слово дала. Знаете, как я уговорил учителя разрешить встречу в этой гостиной? Сказал, что вы приличный человек и я вам доверяю. Не подведите меня, консультирующий глава клана.

Он протянул Виктору руку, и тот с уважением пожал ее.

Смотря вслед рыжему, я еле сдерживала улыбку. Дело в том, что их разговор с батюшкой проходил при мне. И, насколько я помню, Грэг сказал:

— Если и будут оттуда нестись крики, то скорее мужские. Мисс, я вам лопату у стенки припас, знаю, вы ею неплохо владеете. И да, если что, идти буду не спеша, прям еле-еле бежать, можете на меня положиться.

Лопата сейчас скромно лежала в означенном месте, немного прикрытая поставленным перед ней стулом.

— Хорошая у вас семья, — неожиданно тепло сказал Торваль, — и друзья замечательные.

— Благодарю, это самое ценное в жизни. Присаживайтесь, в ногах правды нет.

Торваль моргнул, прислушиваясь к неизвестному выражению.

— Хотите перекусить? Легкого вина?

Я села на стул, налила себе из кувшина и подхватила печенье с тарелочки. Сидеть было не очень удобно.

Я впервые надела более молодежный вариант платья, как здесь носят почти все юные девушки, включая Ханну. С оборками впереди до колена и более пышным веером почти до земли сзади. Ходить в этом наряде оказалось исключительно удобно, а вот сидеть — как на хвосте павлина, еще нужно привыкнуть.

— Так о чем вы хотели меня попросить? — Я догадывалась, но предпочитала услышать просьбу из уст Виктора. Не стоит говорить за собеседника, пусть сначала он попросит, почувствует себя зависимым, а вы подумаете.

— Воздействуйте на меня, да посильнее, — проговорил мужчина. Его голос звучал несколько напряженно, но совершенно не просительно. Привычка командовать в этого мужлана въелась неистребимо.

В отличие от усевшейся меня, гость продолжал стоять. Что ж. Я медленно, не торопясь, смерила его с головы до ног.

И этот гад начал вдруг снимать сюртук.

— А это еще зачем?

— Вдруг я обернусь, как мой племянник в магазине, — не хотелось бы при этом порвать одежду, а потом разгуливать перед вашими тетушками нагишом.

Я невольно улыбнулась и стрельнула глазами. Шокировать телушек по-настоящему — та еще задача. Они скорее бы ахали, негодовали и обходили по кругу, чтобы не упустить особенно возмутительные части.

Но Торваль этого не знал. Да и не нужно мужчинам знать все наши секреты.

Как-то моя мама из другого мира рассказывала, что отец полюбил ее за томный, туманно-манкий взгляд.

— Впервые шампанского я тогда попробовала, — мечтательно вспоминала она, перед этим убедившись, что мужа в комнате нет. — Гляжу — принц! Настоящий! Для меня! На следующий день оказался твой папа.

Она его действительно потом не узнала, встретила в университете, он засиял, обрадованный, а она аккуратно обошла молодого человека по дуге.

Несмотря на свою прямоту, я так и не выдала тогда отцу мамину тайну, во-первых, чужие секреты не выдаю, а во-вторых, именно они иногда создают сказку в отношениях.

Пока я вспоминала, отвлеклась немного. И, подняв голову, ах, увидела своего принца. У моего принца были крепкие бедра. Да-да. Не мягкие женские. И не скелетные, как у подростка. А такие… мм, мускулистые, мощные, спрятанные за слегка приспущенные брюки. Но угадываемые из-за тяжей, которые поднимались снизу и обрамляли весь такой кубичный живот. Признаюсь, я в глубине души — маленькая девочка-принцесса, обожаю играть в кубики принца.

Медленно подняла зачарованный взгляд и встретилась с торжествующим, скалящимся Торвалем.

Хмыкнув, глотнула еще немного вина.

— Как и говорила моя мама, — сказала я, — сначала думаешь «принц», а потом оказывается, что просто выпила. Значит, воздействовать на вас? Посильнее? А почему сами не обернетесь?

Ему явно не хотелось рассказывать, челюсти закаменели. Но таки выдавил:

— Я потерял своего зверя. Его сильно ранили, и до недавнего времени я был уверен, что мой волк не выжил. Но тогда, в магазине, вы включили все эти артефакты, заставили впервые трансформироваться моего племянника. И у меня, — он ткнул в середину обнаженной, вот гад… классной такой обнаженной грудины, — у меня что-то шевельнулось тут.